В конце августа 24-го Алла Петровна должна была спокойно отметить своë 86-летие. Но на Суджанскую землю шагнули незваные гости. След киевских карателей один в один совпал на душе с её детской травмой. Кто знал, что нацисты вернутся – просто с другим флагом.
Борис Кутафин:
"Удостоверение ребёнка войны. Оно должно было остаться памятью о страшных днях оккупации немецкими захватчиками. Но была вторая оккупация - захватчиками укронацистскими. Это чуть ли не единственное, что смогли вывезти после освобождения Суджи - с памятью о той самой, первой войне".
Алла Бессалова, жительница Суджанского района:
"Всё осталось там. Всё там осталось... На хорошем счету была".
Ей обидно, ведь еë всегда уважали. Она работала на узле связи. Охватывала три района. Не верит, что оккупанты поставили в такое положение. Отказали в праве на достойную жизнь. И честно заработанную мирную старость.
Алла Бессалова, жительница Суджанского района:
"Комендантский час ввели с трёх часов дня. Господи! Но я ausweis их не брала".
Так выглядит пропуск, без которого мирные жители не могли передвигаться по родной земле. Алла Петровна называет вещи своими именами - даже не задумывается. Она такое уже видела - фашистский режим.
Алла Бессалова, жительница Суджанского района:
"Начали жечь дома. У нас много на улице сгорело домов".
Заходили там, выкидывали в домах, что попадалось, уничтожали. По принципу: Хоть не съём, но понадкусываю.
Сразу не поймёшь, про каких карателей речь. Про киевских, современных. И эти оказались пострашнее "коричневой чумы".
Алла Бессалова, жительница Суджанского района:
"Помню разбитую Суджу, очень помню. И даже так, глаза закрою и вижу".
А сейчас вообще... Сейчас вообще дотла. Тогда хоть что-то оставалось.
Враг обстреливает Суджу даже после освобождения. Именно поэтому наши военные вывозят мирных жителей. И Аллу Петровну они долго уговаривали.
Стояла на своём: вопрос корней. Уехать, значит, предать.
Алла Бессалова, жительница Суджанского района:
"Я не брошу своё кровное. Не тряпки, не вещи. Меня останавливало внутреннее моё состояние".
Еë сыну старшему самому за 60. Он приехал в бронежилете. И сердце матери сделало выбор. Никого на самом деле не предав.
Кадры долгожданной эвакуации, Алла Петровна на улице. Переживает, что не очень хорошо одета. Дело не в погоде – над изувеченной Суджей ясное небо – это неподдельное достоинство. Которое остаëтся с человеком даже в самые трудные времена.
Ещё один сын Аллы Петровны - Владимир. Он был с матерью все 8 месяцев. И тоже насмотрелся на грязные методы укронацистов.
Владимир Бессалов:
"Газеты раздавали, распространяли. Какой "освобождённый". Если я со двора боялся выйти..."
Но русские семьи, знающие, что такое нацизм не покупаются на пропаганду бесчеловечного режима. Их сила в памяти. И память им подсказывает, что наши победят. А в дом обязательно вернётся мир.
